Проблему затопленных судов в речных и морских акваториях начали обсуждать еще в 90-е. Речное пароходство переживало не лучшие времена, предприятия закрывались, суда затапливались. В морских портах на Дальнем Востоке также нашли свой конец корабли, отправленные на вечный прикол еще в советское время. По мнению экспертов, подобные останки прошлого вредят экологическому состоянию водных акваторий, биофауне, мешают судоводству и рыболовству. Как реализуется программа утилизации затопленных кораблей, в нашей статье.
На кладбище затонувших кораблей в очередной раз власти обратили пристальное внимание в 2020 году. В августе этого года на Дальнем Востоке побывал председатель правительства Михаил Мишустин, впечатлился апокалиптичными картинами с останками ржавых судов и по итогам поездки дал поручение решить проблему. Всего на тот момент только в акватории округа было обнаружено 580 затопленных судов, почти половину из них требовалось поднять и утилизировать в первую очередь, — пишет РБК.
И это при том, что ликвидация затопленных судов на Дальнем Востоке в то время уже, в общем-то, шла. Но очень небыстро и не слишком активно.
«Проблема затонувших кораблей актуальна для каждого портового города. Они мешают осуществлять безопасное судоходство, вести рыбный промысел, а также представляют опасность для отдыха и купания граждан. Приморский край не исключение. Несмотря на то, что в период подготовки к саммиту Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, прошедшему в 2012 году во Владивостоке, из федерального бюджета были выделены значительные средства для очистки акватории Владивостока, их хватило лишь на очистку бухты Труда на острове Русский. Вместе с тем в Приморье эти работы продолжаются. В 2024 году планируется поднять еще восемь затонувших кораблей», — рассказал президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья Георгий Мартынов.
Мишустин после своей поездки поручил профильным ведомствам разработать необходимые правовые акты. В частности, там должно быть «обязательство собственников затонувших судов в трехмесячный срок поднять затонувшее судно за собственный счет; признание по истечении данного периода судна бесхозяйным, осуществление его подъема уполномоченными органами с последующим возмещением расходов за счет собственника такого имущества; усиление ответственности собственников затонувших судов, в том числе финансовой, за нарушение срока по подъему затонувших судов; механизм финансирования подъема и утилизации затонувших судов за счет субсидий, предоставляемых на конкурсной основе», — сообщает сайт Правительства РФ. Кроме того, необходимо было разработать дорожную карту по подъему и утилизации затонувших в акватории Дальневосточного федерального округа судов, в том числе бесхозяйных, мешающих безопасному судоходству и создающих экологические риски.
Проект утилизации затопленных кораблей в итоге вошел в федеральный проект «Генеральная уборка», согласно которому до конца 2024 года планируется поднять и утилизировать 213 затонувших судов в шести субъектах Дальнего Востока. Всего, как приводила данные Виктория Абрамченко в 2020-м, по всей стране не менее 1 тыс. затопленных судов. Объем финансирования «генеральной уборки» на суше и на море в период 2022–2024 годов был определен на уровне 20 млрд руб., из них непосредственно на подъем и утилизацию затонувших судов — более 1 млрд руб., — сообщил РБК.
На оперативном совещании председателя правительства с вице-премьерами в начале года Абрамченко сообщила, что к этому времени подняли и утилизировали 131 затонувший корабль в акватории Дальневосточного федерального округа. В этом году планируется поднять еще 82 корабля. Но самое главное, по словам вице-премьера, — это созданная система, при которой такие объекты больше не будут появляться.
«Например, законодательно обязали собственников обеспечивать финансирование мероприятий по выводу из эксплуатации своих предприятий и ликвидировать накопленные отходы. А также ввели существенные штрафы до 20 млн руб. за умышленное затопление судна», — написала Виктория Абрамченко в своем тг-канале.
Между тем ситуация в речных акваториях также далека от идеальной. Более того, по словам кандидата биологических наук, академика МАНЭБ Дмитрия Федорова, она еще более сложная, чем в морских портах. По реестру затопленных судов на 2000 год по Волге были распределены останки 400 затопленных судов. Половина — на средней, нижней Волге и половина в районе верхней Волги. Последующая ревизия показала 350 судов. То есть всего 50 судов, которые были доступны для их подъема и разбора, утилизировали. На реке Лена отмечается по ревизии более 250 затопленных плавсредств, Обь и Иртыш в общей сложности насчитывают более 350 затопленных судов. В большей части все это останки активно действовавшей во времена СССР системы речного пароходства.
«Также есть около 100 затопленных судов в Кольском заливе Мурманской области. Но число таких останков в морских портах меньше, чем в бассейнах рек», — говорит Дмитрий Федоров.
Останки затонувших судов вредят не только судоходству, но и экологии, и биофауне.
«Все суда были покрыты специальными влагостойкими красками, которые в своем составе содержали ртуть, свинец, сурьму и различные присадки в виде тяжелых металлов. За годы, пока судно находилось в воде, эти вредные примеси постепенно высвобождались и накапливались в донных отложениях, насыщая воду вредными и опасными химическими соединениями. Не менее опасны остатки топлива, которые могут оставаться в судах. Нефтепродукты, как правило, есть в двигателях, могут быть в топливных магистралях, которые проходят внутри корпуса. Их невозможно опустошить или изъять перед затоплением на 100 %. Чем дольше затопленное плавсредство находится на дне, тем быстрее происходит коррозия металла, разрушение корпуса. Иногда судно распадается на несколько частей, соответственно, если даже этот трубопровод или двигатель находился в условно герметичном состоянии на момент затопления, то по прошествии десятков лет происходят течи, деформации, нефтепродукты попадают в речную или морскую воду. Случаи загрязнения воды нефтепродуктами неоднократно выявляли в районе Астрахани, Саратовского, Самарского, Ульяновского, Казанского речных портов», — говорит академик МАНЭБ.
В результате в загрязненных водах становится меньше рыбы и прочей живности. Оставшаяся биофауна может вызвать отравление и прочие негативные последствия в результате ее употребления в пищу. Причем проявиться они могут как сразу, так и спустя длительное время, если часто есть рыбу, выросшую в нездоровой зоне. Это может подстегнуть развитие раковых и генетических заболеваний, быть причиной появления нездорового потомства.
Проблема налицо, и ее решение требует не только времени, но и больших финансовых вложений со стороны правительства, а также улаживания многих моментов. Это касается утилизации кораблей как в морских, так и речных акваториях.
«Помимо финансового вопроса, есть еще и технические, и юридические сложности. Каждое затонувшее судно кому-то принадлежит. Чтобы получить разрешение на его подъем, надо найти собственника либо пройти достаточно сложную процедуру признания имущества бесхозным. Также не хватает аварийно-спасательных отрядов, плавкранов для подъема судов. Но главное, это, конечно, финансы. Поэтому радует, что Правительство РФ в последние годы активно занимается этой проблемой», — отметил Георгий Мартынов.
«Старт этой работе в отношении Волги был дан в 2017 году Дмитрием Медведевым, который тогда возглавлял Правительство РФ. Позже эта тема была включена в состав нацпроекта «Оздоровление Волги». Был утвержден специальный ГОСТ, который ужесточал требования к утилизации судов. Сама нормативно-правовая база по текущей эксплуатации, начиная с момента постройки судна, тоже стала жестче. Каждое плавсредство вводится в эксплуатацию специальным сертификатом с полным перечнем материалов, которые могут наносить вред окружающей среде и водным ресурсам. И все ранее построенные плавсредства проходят регулярную сертификацию, в ходе которой проводится основательный контроль состояния всех узлов, агрегатов, двигательных установок. Судоремонтные предприятия также тщательно контролируются. Это касается и речных, и морских акваторий. Ситуация постепенно улучшается, и останков кораблей, вредящих экологии и судоходству, будет становиться все меньше», — считает Дмитрий Федоров.
ЮЛИЯ ЖИТНИКОВА