Коневодство в России остается одной из самых убыточных отраслей сельского хозяйства. По некоторым оценкам, прямые убытки хозяйств при условии содержания 50 голов составляют ежегодно порядка 40–45 млн руб. Государственная поддержка практически отсутствует, а потому селекция лошадей давно превратилась в хобби и является уделом немногих энтузиастов.
Сохранить что осталось
Стоимость скаковой лошади доходит до 10 млн руб., однако прежде чем она встанет на скаковую дорожку, пройдет много времени и будет проведена огромная работа, причем начнется она задолго до рождения жеребенка. Старейший в России конезавод «Восход» занимается выращиванием чистокровной верховой породы. «Работать с генотипом такой породы очень сложно. Нужно знать ведущих представителей породы, прогрессирующие линии и семейства. Производителей надо покупать, но надо и знать, кого купить. Это очень серьезный отбор, необходимый для сохранения разнообразия в породе, чтобы не было вырождения. А у нас скрещивают кого и с кем хотят, руководствуясь принципами «хороший с хорошим», без детального изучения родословной и т. д. Нет селекционной стратегии, рассчитанной на годы»», — говорит главный зоотехник-селекционер завода Любовь Кружевич. По ее словам, в России осталось очень мало таких специалистов, так как в хозяйствах редко встречается штатная единица селекционера. Сейчас это начкон-берейтор, начкон-тренер, то есть совмещенные должности, поскольку так экономически выгоднее.
То же самое говорит коннозаводчик Николай Самоволов. «Как таковой селекционной работы у нас давно не ведется. Специалистов крайне мало, работают случайные люди. Серая с серой, гнедая с гнедой — вот и вся селекция. О выведении новых пород речь вообще не ведется, сохранить бы то, что есть. Терскую породу мы потеряли, знаменитые ахалтекинцы тоже почти пропали. Я сейчас занимаюсь селекцией чистокровных арабских и английских лошадей», — рассказывает Николай Самоволов. По его словам, в стране идет засилье «иностранцев». «Богатые люди покупают импортных скакунов — так проще. Не надо проводить селекционную работу, растить, кормить, вообще заниматься. Купил готовую лошадь, и все. Российские лошади давно не участвуют ни в каких серьезных соревнованиях. Когда говорят «наш», на самом деле это не так, это лошадь импортная, нашей селекции там нет.
Хобби для богатых
По словам всех без исключения участников отрасли, в России просто нет условий для развития коневодства. «Хороший производитель стоит минимум 200 тыс. долларов. Конечно, его покупку может позволить себе только очень богатый человек, а господдержка в этой отрасли по сути отсутствует. В год расходы на содержание кобылы составляют 90 тыс. руб., а субсидии в 2021 году составили 13 тыс. Потому-то только в Краснодарском крае за последние несколько лет закрылось пять конных хозяйств», — говорит Николай Самоволов.
По словам начальника конной части завода «Восход» Михаила Лящевского, стоимость содержания жеребенка составляет минимум 1 тыс. руб. в сутки, а растить его необходимо до полутора лет. «У нас в настоящее время 66 кобыл, в 2021 году субсидии на них составили около 800 тыс. руб. Это даже не маленькая, это ничтожная сумма», — говорит Михаил Лящевский.
«У всех коннозаводчиков крайне высокие издержки. При условии содержания 50 голов прямые убытки в хозяйствах составляют ежегодно 40–45 млн руб. Так что коневодство превратилось в хобби богатых людей. Это для них непрофильные активы, там денег не заработаешь, поэтому идут постоянные вливания из основного бизнеса», — подтверждает гендиректор Краснодарского ипподрома Игорь Васильев.
В целом все причастные к коневодческой отрасли отмечают, что она умирает лишь по одной причине — у государства нет к ней интереса.
Минсельхоз РФ, правда, разработал дорожную карту по реализации мероприятий, направленных на развитие коневодства Российской Федерации на период 2019–2020 годов. Среди множества задач — представление интересов отечественного коневодства в международных организациях, систематизация ведения селекционных процессов, внесение изменений в методику проверки и оценки работоспособности племенных лошадей верховых пород на ипподромах РФ и так далее, однако как и когда все это будет работать — неизвестно.
Скаковое бремя
Помимо разведения и содержания лошадей коннозаводчикам необходимо отправлять их на скачки. «Дело в том, что только скаковые соревнования дают возможность проверить лошадь. Пусть папа и мама великие, но скаковой класс жеребенка покажут ипподромные испытания. Там раскрываются его лучшие стороны», — говорит Николай Самоволов. «Когда мы продаем жеребят, люди платят за их внешний вид и потенциал, они приобретают опыт, которые можно получить только на скачках и больше нигде», — отмечает Любовь Кружевич.
Лошади принимают участие в скачках с двух лет. Правилами определяется, в каких возрастных и половых группах они участвуют. Например, двухлетка не может нести на себе вес более 52 кг, включая жокея и седло, не может скакать, например, три тысячи метров, а только 1,6 тысяч метров максимум, и так далее.
Участие в скачках также недешевое удовольствие. Необходимо оплачивать как минимум услуги ипподрома: денники, участие, а также корма, перевозку, допинг-пробы, услуги конюхов, жокеев и прочее. В Краснодарском крае в этом смысле сложилась уникальная ситуация. Это единственный регион, в котором Минсельхоз выделяет призовые — 55 млн руб. Их забирают коннозаводчики, чьи лошади показали лучшие результаты. Таким образом, они хотя бы отчасти покрывают свои издержки на участие в скачках.
Миссия выполнима
Ипподромы в большинстве своем тоже являются убыточными. И снова Краснодарский ипподром едва ли не единственный в стране, который не показывает убытков. «За много лет мне удалось построить экономическую модель, которая дает возможность получать хотя бы минимальную прибыль. Конечно, наш основной вид деятельности — это оценка племенных качеств лошадей, то есть скачки. Для их организации я обязан принять лошадей и персонал, обеспечить всю необходимую инфраструктуру и так далее», — говорит Игорь Васильев.
Однако скаковой сезон длится не так уж долго — с апреля по октябрь, а в остальное время ипподром тоже должен как-то жить. Поэтому с ним заключено несколько госконтрактов. На ипподроме расквартированы полицейские лошади, здесь находится детская краевая школа верховой езды, ведутся переговоры о возвращении детских занятий для муниципалитета. Кроме того, ипподром сам содержит 150 лошадей — сдает в аренду и дает уроки верховой езды всем желающим. «Несколько лет подряд мы проводили крупную агропромышленную выставку, это тоже экономическая составляющая», — говорит Игорь Васильев. При этом ипподром занимается и благотворительной деятельностью — здесь проводят занятия иппотерапией для детей.
Хорошим подспорьем и для коннозаводчиков, и для ипподромов мог бы стать тотализатор, и он даже существует, однако, как ни странно, тоже является убыточным мероприятием. «Инвестиции в конный тотализатор невозвратны. Деньги необходимо потратить на программный продукт, экранированные кассы, охрану и другое — это очень дорого. Кроме того, сейчас лицензию выдает не государство, а СРО, и туда нужно внести 10 млн руб. невозвратного взноса», — рассказывает Игорь Васильев. Но и это еще не все. Для того, чтобы конный тотализатор стал серьезным финансовым инструментом, в стране должны проводиться статусные скачки, должно быть много лошадей, много серьезных событий. «Во Франции, например, 132 ип-подрома (для сравнения: у нас их 17 — тех, которые как-то живы еще). Там проводится множество скаковых мероприятий. Пункты приема ставок — это просто автоматы, стоят почти в каждом кафе, и люди постоянно играют. Такая же ситуация и в Америке, и в Арабских эмиратах. Ведь для того, чтобы сделать ставку, необязательно идти на скачки. На скачки идут, чтобы поучаствовать в больших событиях, где собирается весь мир — «Триумфальная арка» во Франции, в Дубае это скачки на приз шейха. В остальных случаях люди просто увлечены лошадьми и делают ставки в специальных пунктах. Это просто хобби, такое же, как и любое другое», — рассказывает гендиректор ипподрома.
И именно скачки кормят в итоге всю отрасль и весь классический конный спорт. «Эти деньги получает государство в виде налогов, а затем распределяет на скаковые тренотделения, на производящий состав, на спортивных лошадей. То есть это средства целевого назначения», — говорит Игорь Васильев.
И снова для создания такого механизма необходим интерес государства. А вот его пока нет.
Елена Рыжкова
Фото: ООО «Краснодарский ипподром»
