К концу 2022 года в закромах аграриев были накоплены огромные запасы нереализованного зерна. Сложности с экспортом из-за санкций, низкие закупочные цены на внутреннем рынке не позволили аграриям реализовать урожай по достойной цене и нивелировать выросшие в этом сезоне расходы на ресурсы производства. Какие последствия санкций оказались наиболее тяжелыми для растениеводов и как можно справиться с негативными факторами кризиса, об этом на своем вебинаре «Зерновой фокус» рассказал генеральный директор «Агроспикера» Виталий Шамаев.
Генеральный директор «Агроспикера» Виталий Шамаев
Экспортные деньги стали фантиками
По мнению Виталия Шамаева, санкционные рынки, на которых сейчас вынуждены работать российские аграрии, — это рукотворное создание наихудших конкурентных условий среди других экспортеров. Первая проблема, выросшая на фоне введения санкций, — обесценивание доллара в России. С 2008 года доллар существенно подорожал на мировом рынке, его индекс к корзине основных валют вырос с 71 % в 2008 году до 104 % в 2022 году. И пока все наши конкуренты — мировые экспортеры — продавали свой урожай за дорогой доллар, российские аграрии его реализовывали за «фантики», так как в России доллар обесценился путем ручных политических манипуляций и упал до 60 руб. Второе — санкции ударили по логистике, сломали фрахт и страховку на морские перевозки. В итоге пробиться на мировой рынок российскому экспорту сегодня очень сложно, если не сказать больше.
«Цель санкций — превратить Россию в сырьевую колонию, которой можно диктовать сверху цены. Это происходит не только на рынке зерна, но и нефти. Дать заработать российскому экспорту вообще не в планах санкционного рынка. В сложившейся ситуации нужно подумать десять раз, нужны ли нам такие рынки, если они направлены на уничтожение российского производства. Сейчас пришло время изучать не фундаментальный и технический анализ, а строить санкционную оборону. В настоящий момент ее отсутствие дорого обходится для страны. По прогнозам ЦБ РФ, Минэкономразвития, ВВП России упадет в 2022–2023 годах на 5 %, а потом будет расти. У Госдепа США другое мнение. Американские аналитики спрогнозировали, что к 2030 году российский ВВП снизится минимум на 20 % со времени начала СВО», — говорит Виталий Шамаев.
Но уже сейчас из-за низкого доллара аграрии не могут окупить выросшие на 100 % расходы на производство. Так, по сравнению с 2020 годом, цены на аммофос выросли на 112 %, на карбамид — на 95 % и т. д. Та же картина по СЗР. Например, глифосаты подорожали на 156 %. Автоперевозки выросли в цене с 2021 года на 60 %, дизтопливо — на 20 %, запчасти — на 40 % с лишним, а гибриды семян подорожали более чем на 100 %. Ресурсы под урожай 2022 года аграрии покупали при дорогом долларе 70–80 руб., а урожай продают при дешевом — 60 руб. Разница ложится тяжелым бременем на сельскохозяйственные производства, и впоследствии это отразится на реальном снижении ВВП, уровень которого, может действительно оказаться ниже прогнозируемого российскими чиновниками.
Рекордный урожай никому не нужен?
Продовольственная безопасность по зерну в России в 2022 году составила около 180 %. Вопрос: кто ее оплатит?
«Как реагирует рынок на большой урожай? Если урожай высокий, то цены можно снизить. А низкие цены на большой урожай дают те же деньги, что и высокие цены при малом урожае. Но в реальности надо понимать аппетиты рынка — объем экспорта и внутреннего потребления. По данным Минсельхоза США, можем увеличить экспорт зерновых на 11,3 млн тонн (+27 %). Внутренний рынок чуть больше съест — на +3,2 млн тонн. В итоге общее потребление зерна может расшириться на 14,5 млн тонн при благоприятном стечении обстоятельств. У нас профицит — 30 млн тонн, мы знаем, что 15 млн тонн не будут оплачены. Если бы закупочные интервенции были рассчитаны на выкуп хотя бы этих 15 млн тонн, то рынок бы сходился. Но их потолок в этом сезоне — только 3 млн тонн. Куда девать профицитное зерно? Единственный вариант — экспорт. Однако по объему железнодорожных перевозок зерна и маслосемян сейчас идем на уровне прошлого года. Никакого рекордного урожая +30 млн тонн в перевозках на декабрь 2022 года не прослеживается. Когда же рынок будет расти? Урожай лежит на складах, не оплачен, и аграрии выручки с него не получили. Железнодорожная отгрузка продуктов переработки идет на уровне немного ниже среднего показателя за три сезона. В 2021 году отгружено больше всего продуктов переработки. Но в этом сезоне мы начали демпинговать зерном, и спрос на продукты переработки у импортеров остается низким. Их устраивает дешевое российское зерно, которое они могут переработать у себя», — отметил аналитик.
Как справиться с санкциями?
В сложившихся условиях, когда Запад продолжает давить российских аграриев санкциями, нужно строить санкционную оборону. Но как она выглядит, мало кто понимает.
«Мы ушли на Восток и продолжаем раздавать сырье с дисконтом, да еще за дешевые доллары, назвать это путем развития сложно. Это признаки сырьевой колонии, которая не может быть экономически развитой страной. Санкции нацелены на экономическую выгоду США за счет ограничения и ущемления российского производства. Санкции заставляют Россию демпинговать нефтью и зерном, что означает вывоз капитала из страны и ее разграбление. Так мы за несколько лет уничтожим все производство. Надеяться на то, что в 2023 году инфляция снизится до 5 % и производство оживет, глупо. Может, инфляция и снизится, как обещают экономисты, но при этом разве у нас устранится диспаритет цен? Комбайн будет стоить не 16–20 млн, а 10? Диспаритет просто остановится. Но цены на зерно по-прежнему не будет, а техника все так же останется очень дорогой. Поэтому строить санкционную оборону необходимо — настраивать все меры регулирования рынка. Нельзя поднимать одни отрасли за счет развала других. Не должно быть коррупции, и регулирование рынка обязано быть прозрачным. Все должно быть публичным», — говорит Виталий Шамаев.
Особенно это касается распределения экспортных пошлин, которые также сыграли свою негативную роль в ожиданиях аграриев.
«По моим оценкам, экспортные пошлины с июля 2021 года составили 362 млрд руб. Совсем малая часть из них вернулась в аграрный сектор в виде субсидий — по моим данным, около 5,5 %. Система абсолютно не прозрачна. Пошлины вводили при высоких ценах на зерно. Сейчас урожай продаем за бесценок на фоне затоваривания рынка, но пошлины сохранились. На мой взгляд, они давно потеряли статус регулирующего механизма и превратились в коррупционный кошелек. Цены отсечения не соответствуют инфляционным процессам», — считает эксперт.
В апреле 2021 года регуляторы установили формулу — экспортная пошлина 70 % свыше цены отсечения. Сначала это были доллары — $200 по пшенице, $185 за кукурузу и ячмень. Потом эти доллары пересчитали в рубли по курсу 75 руб. за доллар. В итоге — 15 тыс. руб/тонна за пшеницу и 13,87 тыс. руб. за кукурузу и ячмень. Вот и все изменения. А цены в регионах на фуражное зерно упали до 6,5 тыс. руб/тонна. Цены отсечения вовсе не гарантируют минимальные закупочные цены рынка.
«Нужно учитывать, что рост стоимости ресурсов с прошлого года составил 50–100 %, а цены на сельхозпродукцию упали на 20–50 %. Поэтому необходимо повысить цену отсечения с учетом роста стоимости сырьевых ресурсов, услуг, логистики. Причем новые цены отсечения нужно делать разными для различных регионов РФ, в зависимости от климата, урожайности, логистики. Я полагаю, что на юге России цена отсечения пшеницы может быть 20 тыс. руб/тонна, в Поволжье — 22,5 тыс. руб., в Сибири — 25 тыс. руб. Сейчас же мы все регионы режем под одну планку — 15 тыс.
руб/тонна, а потом начинаем дотировать железнодорожные тарифы на перевозку из удаленных регионов и пр. У аграриев должны быть деньги на то, чтобы зерно доехало до портов. Если увеличим цены отсечения, то пошлины так кусаться не будут и позволят вернуть технологичность гектара», — объясняет Виталий Шамаев.
Эксперт уверен: при должной регулировке аграрного производства и рынка можно стабилизировать зерновой рынок даже при затоваривании и санкционном давлении.
«Мы должны работать с зерновыми запасами, формировать их и стабилизировать конъюнктуру зернового рынка. Нужно достойно продавать свое сырье без демпинга и наращивать переработку. В своем существующем виде экспортные пошлины приводят к демпингу, занижают цены и аграрии вынуждены сливать урожай за бесценок. Значит, нужно их пересматривать. То же самое касается закупочных интервенций. В идеале они должны перерасти в формирование зерновых резервов страны вместо золотовалютных. Сейчас у нас заморожено 300 млрд долларов валютных резервов за границей, а на выкуп экспортного потенциала зерна хватило бы $12 млрд. В этом сезоне наше национальное богатство (зерно) лежит в складах без спроса, а то и в поле, но мы покупаем «заморские фантики» в золотовалютные резервы. Зачем, для чего?», — говорит Виталий Шамаев.
По мнению эксперта, урожай вырос, а меры регулирования рынка остались игрушечными: закупочные интервенции не соответствуют размерам собранного зерна. По аналогии с 2008 годом они должны быть рассчитаны на выкуп около 14 млн тонн и включать также фуражное зерно. Но пока российская аграрная политика не готова работать с большими урожаями, превышающими 150 млн тонн.
«Существующую экономическую политику нельзя назвать суверенной. Все сводится к дележу денег Минсельхозом вместо создания в регионах справедливых цен на зерно для всех аграриев», — подытожил аналитик.
ОЛЬГА РОМАНОВА